greenbat

Работу работаю.
"Фури натянул ножны и засунул с одной стороны кинжал с вороненым клинком, а с другой - пистолет".

Ломаю голову - как это можно сделать? Ну, технически? Положим, натянуть на себя ножны... если приложить максимум усилий, то, наверное, можно. Но вот засунуть еще и кинжал, да с вороненым клинком... Пистолет тогда уже никуда не поместится!

Ики воки.
Из комментов к этому посту.

Оттуда же хорошее, на тему -ться и -тся:

- Тебе нравиться?
- Нравься.

А вот еще интересно. Там девушка пишет, что грамматические ошибки у мужчин - антисекс. И это, в общем, правда. Женская безграмотность на мужчин так же действует?

Кстати да. Лексика нашего детства для младого знакомого племени примерно то же, что для нас была карамзинская. arno1251 рассказывает:

Спрашиваю у младшей дочери (12 лет):
- Нюта, как ты понимаешь фразу "плачет девочка в автомате"?
- Да ерунда какая-то.
- Не ерунда. Что это означает, по-твоему?
- Ну, девочку запихнули в автомат. Кофеварку. Ей там тесно, она плачет. Ну или в эту... которая стрелялка...

Напомнило, как Митька в этом же возрасте был очень заинтригован упоминанием в "Двух капитанах" наркомата. Долго внимательно слушал разъяснения. Не уверена, что поверил.

Я опять заказал сакэ. И вот, отправляя в желудок чарку за чаркой горячей рисовой водки, я наконец задумался: что я делаю и какого черта здесь нахожусь?

- Охх блять... я пмаю, что русский с японцем - братья навек, но не до такой же степени. Митя, это все же анахронизм, чарка стилистически привязана к былинной России. Чем ипонцы пьют сакэ - чашками? Стаканчиками? Как эти маленькие дряни называются? Меняй, христаради.
- Хиппонский городовой... Хорошо тебе говорить - "меняй"! А как еще назвать эти падлы, только и похожие, что на наши солонки из фарфора? Стопарики, бля? Ну хорошо, пусть будет "чашку за чашкой" - это совсем не то, но я умываю руки от вашей сравнительной культурологии...

Разговор редактора и переводчика. Доставило. Поймала кайф. Единственное неудобство - все время хочется вмешаться в обсуждение.
Via soamo

У мемуаристки промелькнуло смешное слово – прюдка. В таком контексте: «Добрейшая хозяйка этого радушного дома была до того чопорна и до того прюдка, что закрывала даже шею платочком от нескромного взгляда. <…> У нее однажды сделалась рана на ноге, пригласили доктора, он нашел нужным осмотреть рану, и его заставили смотреть в дырочку на простыне, которая была повешена через комнату, на больную ногу, тщательно закрытую платками, кроме того места, где была рана».
(Наше всё ставит его в ряд с кокеткой как варваризм, только уточняет, что coquette уже обрусело, а prude еще нет. «Слово это означает женщину, чрезмерно щекотливую в своих понятиях о чести (женской) — недотрогу. Таковое свойство предполагает нечистоту воображения, отвратительную в женщине, особенно молодой». Ас Пушкин был строг.)

Так вот про авторшу приведенного отрывка, которая прюдкой отнюдь не была. Жизнь ее могла бы послужить основой для романов сестер Бронте или какого-нибудь сериала (тьфу-тьфу, не дай бог).
Родители выдали 16-летнюю девочку за боевого генерала, не спрашивая ее мнения. Генерал брал с Суворовым Измаил, был весь в орденах по самые бакенбарды, но на момент свадьбы ему стукнуло 52, тонкостью чувств он не отличался, был незатейлив, как мортира, и невеста, девушка возвышенных мыслей, питала к простоватому и самоуверенному вояке сильнейшее отвращение. Тем не менее отец решил побыстрее пристроить хорошенькую дочь от греха подальше. Греха с таким мужем ей действительно совсем не хотелось. «От любезничаний генеральских меня тошнило, я с трудом заставляла себя говорить с ним и быть учтивою». Бедняга генерал привозил ей вишен и заказывал платья, но физическую неприязнь никуда не денешь, ей было так скверно, что в конце концов она удрала от него, невзирая на детей. Жила одна, крутила романы, заслужив более чем сомнительную славу в свете, и в 36 лет влюбилась в шестнадцатилетнего мальчика, воспитанника кадетского корпуса. Или сначала он в нее, что вероятнее. Она наплевала на общественное мнение, мальчишка на вопли родни и карьерные соображения – хотя какие карьерные соображения могут быть в шестнадцать лет, - они родили сына и жили душа в душу несколько лет. Старый муж, грозный муж оказался крепок и отправился на тот свет только когда ей перевалило за сорок. Интересно, что, будучи вдовой, она могла получать за генерала приличный пенсион и жить безбедно, тем не менее выбрала другой путь и обвенчалась со своим Сашей. Прожили они вместе 40 лет. Он писал в дневнике: «Без нее, моей душечки, я бы изныл скучая. Все надоедает, кроме жены, и к ней одной я так привык, что она сделалась моей необходимостью! Какое счастье возвращаться домой! Как тепло, хорошо в ее объятьях. Нет никого лучше, чем моя жена». Она пережила его на четыре месяца.

Хотелось рассказать, а то какой-то монумент сделали из женщины. Мимолетное виденье, гений чистой красоты Анна Керн была дамой живой и страстной. И Пушкин мог бы в письмах к приятелям быть повежливее.

Вывалилась, как жук-скарабей, из подъездной норы с мешком мусора, и попала в почти Брюссель. Справа от двери стоял мальчик и, отдуваясь, сосредоточенно поливал стену. Ну, не так чтобы очень мальчик… Но, с другой стороны, это все же и не Брюссель.
Публика у нас на раёне за последние год-два очень сильно упростила свой подход к различным нуждам, но такого еще не было. Обычно эти фонтаны включают у помойных баков, там уже сложился своеобразный гений места, а тут, видно, собрались эстеты - у скамеечки, нежно обняв несколько бутылок «балтики», деликатно дожидался товарищ со старательно начесанной на лоб челочкой, а возле обложенной половинками кирпичей маленькой самодельной клумбы, где уже валялись опустошенные бутылки, шелестела укоризнами ее создательница – ветхая Анна Петровна с первого этажа. Старушка пыталась вернуть мальчика в географические реалии.
- Молодой человек… кха-кха… как же вам не стыдно… Вы же петербуржец… Ох…
Оба петербуржца явно ничего не слышали про доброго и злого следователя, поэтому, когда я открыла рот, очень удивились. Хорошо, что я из понаехавших, поэтому могу себе позволить. И позволила! Подобрав пустые бутылки, парочка побрела к следующему подъезду, обиженно бубня: «Чё такая дерзкая-то… А чё… Чё сразу из говна-то… Не из говна мы…» Соседка, как птичка гнездо, начала приводить в порядок свою помятую клумбу, робко на меня поглядывая – видимо, мой статус петербурженки рухнул словно штукатурка с потолка. И наконец, решившись, сказала:
- Танечка… Все-таки это нехорошо… Все-таки нельзя так говорить. «Быдло» - нехорошее слово.

*********
Да знаю я, знаю. И все-таки не понимаю, как это: быдло есть, а слова нету? Вообще ситуация напоминает историю с «ниггерами» - приличные люди с праведным ужасом вышвыривают из своего словаря эту комбинацию из семи букв, однако сами ниггеры при этом никуда не деваются и даже напротив – цветут и пахнут.

Я становился все более одесситом. Убедился в этом однажды в Пале-Рояле. Ко мне подбежал добродушный бледный мальчик в синем костюмчике и позвал играть в разбойники. Обсуждая с ним условия игры, я сказал вместо "мне" - "мине", что после двух месяцев проживания в Одессе казалось более правильным. Но мой новый знакомый вдруг взглянул на меня со страхом и заявил: "Мама не позволяет нам играть с детьми, которые говорят "мине". И он убежал. Я бросился к своей маме за разъяснениями".

Я-то росла на территории между моторным и шинным заводом в Брагино-бродягино, так что было бы странно родителям производить филологическую дифференциацию моих друзей-приятелей. Меня, впрочем, неукоснительно одергивали, и на какое-нибудь "дай карандашика" следовало ехидное "кусочек карандашика?". (Хотя, надо оговориться, материться было неприлично и в Брагино, и пьяные опухшие шинники прикрывали рот, глотая ненорматив, если мимо пробегали дети, - провинция, да.) Любопытно, сохранился ли хотя бы в столицах до советских времен способ безвестной одесской мамы выбора друзей для детей, или его вместе с манерными буржуями спалил очищающий пламень революции.

Забавно, как маленький Женя, отсеянный от благородных разбойников Пале-Рояля своей сниженной лексикой, осознал приобретенную ущербность: "Если мама пробовала выйти со мною на улицу в платке - я отказывался, плакал и кричал: "Ты как простая". И в страхе, с каким на меня взглянул добрый бледный мальчик в синем костюмчике, я угадал то же чувство. Я говорил, как простой! Я стал следить за своим языком, щедро уснащать его словами, доказывающими мое благородство".
И ведь семья далеко не аристократов - так, зажиточные разночинцы.

Кстати, в каком-то из ЖЖ на днях промелькнула тема "что изменилось за прошедшее столетие". Кажется, никто не упомянул о изрядно расплывшейся языковой норме; то, что воспринималось диким, сейчас выглядит абсолютно нормально. И задом наперед, совсем наоборот.

Тяжёлый барс, нахмуря брови
Рычит. И правильно рычит.
Ему охота нашей крови,
Но он ее не получит.

Суровый барс рычит ужасно.
Боюсь, что просто не снесу.
Но крови хочет он напрасно:
Я не отдам ее барсу!

Тяжелый барс в экстазе бился:
Прожорлив, словно крокодил,
Он до отвала насытился,
И нам под дверью нагадил.

Все остальное здесь.
Давно, правда, затмили, три года назад, но это неважно. У меня не френды, а золото.

Updage. Нет, не могу не добавить чудесную пародию seminaristа:

Ужасен мой внешний вид,
Мой внутренний мир - геенна.
Из зеркала, скалясь, глядит
Помесь верблюда с гиеной.

Когда я иду по городу
Прохожие люди пугаются,
Только взглянут на морду -
И по углам разбегаются.

Чудище - шепчут трусливо -
Обло, озорно, огромно...
А ведь раньше была я красивая -
Постригли вот только неровно.

Пойду в салон куафюры
И скажу им там - тихо, но внятно:
Постригли в чудовища, дуры -
Теперь расстригайте обратно!

Отсюда.

Рикман читает сто тридцатый сонет Шекспира. Таким голосом, наверное, говорил змей-искуситель в Эдеме, а иначе на фига Еве сдалось то яблоко.
Собственно, даже знание английского не обязательно, чтобы слушать.

( Read more... )