(no subject)

Пришел Митька из школы. Увидел, что я по хозяйству безумствую с пылесосом, сделал попытку прокрасться в детскую (эмигрировать в шапки, да). Но наш бронепоезд. К тому же его носки были обнаружены на компьютерном столе. Они там лежали как два бэби-кролика, черными невинными комочками.
- Митька, - рявкнула я грозно, - это что такое? Что твои носки делают на комьютерном столе?! Убрать немедленно!
- Это кусочки меня, - нашелся ребенок. - Когда меня нет дома, они тут, чтобы тебя радовать. Разве ты не рада, когда что-то обо мне напоминает? Кстати, дюд, дай мне общественно-полезных работ. Я хочу посидеть за компом.
- Подмести на кухне и вымыть там хорошенько пол. Тогда залогиню.
...Пол он вымыл отвратительно. Как будто и вовсе не мыл. Принудительный труд все же не самое лучшее изобретение человечества. Но самое вечное.
- Очень плохо. Не хорошенько. Не считается. Мой еще раз.
- Мам! Очень чистый, ты что! А здесь не отмывается!
Кто-то тут думал, я милая? Это зря. Я взяла салфетку, намочила, потерла ею линолеум и молча предъявила.
- О-о-о! Ну это вообще! Гости что, так будут делать?
- При чем тут гости? Надо жить в чистоте, - назидательно сообщила я.
Митька взялся за швабру, бормоча:
- Раньше сорока не женюсь.
- Почему это?
- В тридцать вроде как еще молод. А потом - дедушка старый, ему все равно.

Сейчас прибежал весел и бодр, потискал кота, чмокнул меня в макушку со словами:
- Ты моя мама, и это прекрасно!
- Почему это? - насторожилась я.
- Some things are best left unknown.
Что это он так весел? Подозрительно.

(no subject)

Краем уха и без особого интереса слышала, что патриарх совершал чин омовения ног, но фотографии неожиданно тронули. Почему-то детский садик на ум пришел. Эти босопятые пожилые священники в ряд, ждущие своей очереди, подписанные тапочки...
Непривычно среди нашей золоченой помпезности видеть простое человеческое действие.

А здесь ватиканские ноги.